 |
В чем, по-вашему, основные особенности работы в России по сравнению с другими странами, где есть представительства IBM?
Самое главное отличие России - это ее масштабы. Такие большие проекты в области информационных технологий едва ли найдешь в других восточноевропейских странах. Российские бизнесмены умеют думать стратегически и стремятся сделать такие крупные проекты не только из чувства национальной гордости, но и для того, чтобы эффективнее руководить производством. Особенно это касается таких отраслей, как нефтегазовая, где построение хорошей управленческой системы для управления потоками - как денежными, так и потоками продукции - имеет исключительное значение. Кроме того, мы считаем крайне важной работу в таких частях государственного сектора, как регистрация населения, фонд страхования, пенсионный фонд. Именно в рамках таких проектов мы можем в наиболее выгодном свете подать свое ноу-хау. Но здесь как раз отличия России и проявляются наиболее очевидным образом - еще со времен Советского Союза из-за изоляции подобные системы развивались по-своему. Теперь, когда экономика стала более открытой и опирается на рыночные принципы, конечно, очень трудно, но, с другой стороны, очень интересно все это перевести в ту форму, которая используется в западных странах. Ведь иначе страну нельзя приобщить к мировой экономике. Типичным примером здесь может служить перевод бухгалтерии на ведение отчетности в виде, отвечающем требованиям западных стандартов. Многие предприятия смогли пройти через это без каких-либо потрясений, другие же столкнулись с довольно серьезными проблемами. Однако без перехода на международные стандарты выйти на внешний рынок невозможно.
Так что разница есть, она довольно велика. Хотя многие вещи одинаковы в России, Болгарии, западноевропейских странах и США.
Была ли IBM готова к нынешнему кризису в России и существовали ли какие-либо планы на этот случай?
В любой компании есть свои планы на случай кризисных ситуаций, и мы не исключение. Но главное для нас - это все-таки нормализация общей ситуации в стране. В конце концов, нельзя такому государству, как Россия, идти на автопилоте без правительства больше трех недель. Хотя мне, как болгарину, это понятно: что-то подобное у нас тоже происходило два года назад.
Надо быть честным - все это, конечно же, негативно отражается на нашей работе. Но соответствующие меры мы уже приняли. Первые зачатки кризиса, на мой взгляд, я увидел, разговаривая здесь с высокопоставленными лицами еще в конце прошлого года, когда некоторые из ведущих банков стали проявлять признаки неустойчивости. Все это мне опять же напомнило родную страну - точно такие же процессы происходили и у нас. Поэтому мы предприняли соответствующие меры для того, чтобы предотвратить возможные проблемы, например неоплату поставок и т. п. Тем не менее поставки в Россию мы не останавливаем и не собираемся останавливать. Но вопрос в другом. Чем ниже рейтинг страны, чем хуже финансовая ситуация и, следовательно, тем труднее мне убедить руководство корпорации давать кредиты на льготных условиях. Это такой же бизнес, как и любой другой. Для тех, у кого есть деньги, ничего не изменилось. Сроки поставки не увеличились, и мы в состоянии их обеспечить. Другое дело, что, когда экономика работает нормально, мы можем предоставлять льготный период, на который платежи могут быть отложены. Но когда ситуация развивается так, как сейчас, в связи с девальвацией рубля такие операции становится очень трудно осуществлять.
Но IBM не планирует сворачивать свою деятельность в России?
Ни в коем случае! Компания не будет уходить с российского рынка, мы работаем здесь давно и намереваемся работать еще долго. Естественно, некоторые меры надо принять, потому что если политический кризис, по моему мнению, скоро будет разрешен, то экономический кризис еще продолжится, наверное, на протяжении всего следующего года. Если мы встретимся через год, тогда, я думаю, уже появятся первые признаки финансового выздоровления и экономической стабилизации. Этот процесс весьма инерционен. Разрушить можно очень быстро, а построить - нет.
На вашей родине, в Болгарии, как известно, для выхода из кризиса была применена система валютного совета (currency board)? Насколько эффективным, по вашему мнению, является этот вариант оздоровления экономики?
Многие люди здесь говорят, что это потеря части национального суверенитета. Это так - в том, что касается возможности Центрального банка эмитировать деньги. Но, кроме того, этот вариант предусматривает строжайшую финансовую дисциплину. Есть очень пагубные вещи. Возьмем, например, уплату налогов. Какова их собираемость в России? 17, 20%? Ну, не больше 25%. А где остальное? Причем это гипотетические налоги. То, о чем государство знает, что может собрать. А о чем еще не знает? Даже по официальным данным, где-то порядка 14 млрд. долл. утекает из страны. Это очень важно для государства. У нас в Болгарии эта проблема существовала и еще существует. После введения системы валютного совета контроль за сбором налогов значительно усилился. Но, с другой стороны, если налоги будут увеличены, это еще не значит, что они будут собраны. Большие налоги просто убивают мелкий и средний бизнес, а ведь именно он является опорой экономики. Уж лучше уменьшить ставки налогов, но добиться, чтобы их платили и чтобы наказание за неуплату было очень серьезным. На мой взгляд, это одна из наиболее труднореализуемых вещей. Однако без налогов государство не может выплачивать пенсии, не может финансировать здравоохранение и обучение и т. д. и т. п. Для покрытия старых долгов оно вынуждено было вводить систему ГКО и создало в результате пирамиду, крах которой привел к плачевным результатам, достаточно вспомнить 300%-ную девальвацию рубля за 10 дней.
Не факт, что схема, сработавшая в Болгарии, будет столь же эффективна и в России. Ведь масштабы наших двух стран несопоставимы...
Масштабы, конечно, разные. Хотя ситуации там и здесь очень похожи. Болгария в 1996 году была в таком же положении, как сейчас Россия. В мае 1996 года закрылся Первый частный банк с очень большой для территории Болгарии сетью филиалов - около 250. В общем, он был для Болгарии таким же структурообразующим банком, как «СБС-Агро» в России, и его закрытие привело к эффекту домино. Зашатались другие банки, доллар подскочил в цене, через два-три месяца закрылись еще 12-13 банков, потом опять наступила гиперинфляция - если, допустим, еще в мае доллар стоил 80 левов, то в сентябре уже 250, в ноябре - 700, а в январе - феврале 1997 года курс достиг уже 2900-3000. Потом народ вышел на улицы, правительство было отправлено в отставку и назначены досрочные выборы. С 1 июля прошлого года курс лева был жестко привязан к немецкой марке (1000 левов за марку при допустимых колебаниях порядка 0,02%). Ситуация успокоилась, но на очень низком уровне, так как основная масса людей живет очень бедно, не считая небольшой прослойки (ее можно назвать «новыми болгарами»), которая живет очень прилично.
Так что, в том смысле, как ситуация развивалась с банковским кризисом, с кризисом ГКО, все очень похоже, хотя масштабы и разные.
Проблема в том, что денег сейчас нет и найти их негде, потому что кризис затронул не только Россию. Хотя вообще-то у нас, славян, есть нехорошая привычка объяснять все проблемы внешними факторами...
Необходим жесткий контроль на финансовом рынке, чтобы ясно было, куда и зачем вытекают капиталы. Налоговую схему следует значительно усовершенствовать и принять жесткие меры для улучшения финансовой дисциплины. Кто из российских компаний платит все налоги? А мы платим, потому что нас проверяют, во-первых, российская налоговая инспекция, во-вторых, Price-Waterhouse, а в третьих, еще и на корпоративном уровне. У IBM принципиальное правило - соблюдать местное законодательство.
Нет ли у вас ощущения, что нынешний кризис может помочь российским компьютерным компаниям потеснить западных конкурентов, особенно если те будут сворачивать свою деятельность в России?
Вряд ли. Кризис отражается на всех, на российских компаниях тем более, так что вряд ли кто-нибудь из известных фигур на компьютерном рынке потеряет свою долю.
Конечно, если кто-то из них будет уходить с рынка, такая опасность станет для них реальна.
Каков ваш прогноз на ближайшее будущее, что ждет IBM в России?
Я думаю, мы выйдем из этой ситуации еще более сильными. Точных прогнозов я давать не могу и не хочу, потому что надо посмотреть, как ситуация будет развиваться дальше.
Я верю в перспективы российского рынка. В нынешних условиях очень трудно строить долгосрочные планы - не только нам, но и российским компаниям. Сейчас зачастую принимаемые законы действуют задним числом, одни правила отменяются, другие принимаются, и непонятно, что может произойти дальше. На Западе подобные правила устанавливались десятилетиями, а то и столетиями, так что России еще предстоит пройти этот путь.