После ухода с поста руководителя российского офиса EMC в OCS Люка Брюне, руководство американской компании довольно продолжительное время искало ему замену. Выбор пал на Виталия Фридлянда, работавшего до того в представительствах DEC, 3Com (где он в свое время сменил на посту представительства того же Брюне) и Fujitsu Siemens Computers. В своей речи при вступлении в новую должность Фридлянд заявил, что его цели в EMC не менее амбициозны, нежели в Fujitsu Siemens, оборот российского офиса которой за четыре года его работы вырос в восемь с половиной раз — до 200 млн евро. И его сейчас пригласили в американскую компанию в качестве кризис-менеджера. Такая оценка, на первый взгляд была несколько неожиданной: активность EMC в последние годы, в том числе анонсированный план 100-миллионных инвестиций и открытие исследовательского центра в Санкт-Петербурге, никак не свидетельствовала о кризисном положении компании в России. В интервью Computerworld Россия Фридлянд пояснил, что он понимает под «кризисом», «амбициями» и как видит свою задачу на посту главы EMC в России.
Виталий, говоря о своих планах, вы упомянули кризис-менеджмент. Вроде бы у ЕМС все не так уж плохо…
Кризис не обязательно означает крах. Это любое революционное изменение состояния. Можно расти эволюционно вместе с рынком хранения на 25-40% в год. Но это же не те цифры, ради которых стоит осуществлять большие инвестиции. У нас достаточно амбициозные планы. Сравнимые с теми, которые ставились передо мной в Fujitsu Siemens, — там, когда я пришел, стоял вопрос, как с 25 млн евро в России достигнуть уровня 250 млн. Мало кто в это верил, но это было сделано. Так что «кризис-менеджмент» в данном случае означает применение совершенно новых методов управления бизнесом, смену фокусировки, реструктуризацию, введение новых бизнес-процедур. Без этого невозможно развиваться. Управление компанией в 10-15 человек требует одного подхода, когда число сотрудников несколько сотен — совсем другого.
Если Fujitsu Siemens так прогрессировала, то не было ли большим вызовом побороться, скажем, с Hewlett-Packard?
У меня амбиций личных мало, если под этим подразумевается побить того конкурента, догнать этого и так далее. Честно говоря, когда работаешь в западной компании, работаешь, как «вещь в себе» — есть цели твоей компании, а сравнивать себя с конкурентами не самая правильная политика.
А сейчас в российском EMC сколько человек?
Сейчас в московском филиале более сотни. К концу года будет гораздо больше. Плюс у нас в Санкт-Петербурге есть исследовательский центр, в нем работает более 180 человек. К концу года мы интегрируем еще и «Документум Сервисиз», но это отдельный разговор. Я к нему буду готов к концу мая.
В чем будет заключаться реструктуризация?
Я не хочу утверждать, что новая метла непременно по-новому метет, но могу сказать, что внутри российского отделения появятся процедуры, которых не было до этого; появится новый уровень делегирования решений. Структура нашей компании матричная, но я глубоко убежден, что «посередине» должна стоять некая вертикаль власти.
Устройство EMC после всех ее покупок весьма непростое. Например, VMware осталась отдельной компанией. Российский офис тоже будет иметь сложную структуру?
В силу определенных юридических моментов VMware осталась отдельной компанией внутри ЕМС. Будет ли это положение меняться — время покажет. Что до России, то я думаю, что с точки зрения операций в конкретных странах компания должна приходить к правильному балансу между независимостью отдельных структур и общим управлением. Это принципиально важно, с моей точки зрения, особенно в России. Пока я говорить на эту тему полностью не готов, но уверен, что баланс будет соблюден.
Как вам видится имидж компании на российском рынке? Он соответствует ее возможностям?
И да и нет. С моей точки зрения, ЕМС воспринимается как лидер, несомненный лидер. Однако мне кажется, что в последние полтора-два года мы позволили по меньшей мере двум-трем конкурентам позиционировать себя если не эквивалентными, то альтернативными игроками. Так что нам необходимо вернуть себе имидж безусловного лидера. Каким, например, является Cisco Systems. А ведь года до 2000-го (я тогда работал в 3Com) Cisco и 3Com воспринимались как почти равнозначные компании. А потом произошел некий слом, и на сегодняшний день никакие замечательные китайские компании или американские «маленькие гиганты» не могут оспорить у Cisco ее статус . ЕМС тоже должна стать безусловным лидером в России. Для этого, разумеется, нужно будет очень много сделать, это не вопрос одного дня.
Вы не в первый раз приходите к руководству компанией после Люка Брюне. Некогда такая же ситуация сложилась в 3Com. Есть ли что-нибудь общее в «принятых» от него коллективах и в переменах, производимых вами?
Общего в этих ситуациях нет. Если говорить об EMC, то Люк сделал великое дело — он фактически построил компанию в России. Мы с Люком очень разные люди. Разные по ментальности, по характеру, по жизненным установкам. И соответственно, у нас разные подходы к ведению бизнеса.
И должен отметить, что разговоры со мной относительно перехода в руководство EMC, точнее даже переговоры между высшим руководством наших компаний, которые являются стратегическими партнерами, о возможности моего перехода, начались уже после того, как Люк ушел со своего поста.
Можно сравнить нынешние размеры бизнеса Fujitsu Siemens и ЕМС в России?
В EMC цифр не называют, но, грубо говоря, обороты соизмеримы. В Fujitsu Siemens в Москве сейчас работает около полутора сотен человек. Оборот компании в России составляет от 220 млн евро. Объем бизнеса ЕМС в настоящий момент существенно меньше. Но он позволяет иметь более сотни сотрудников в московском офисе и строить планы по увеличению их количества к концу года вдвое.
Из новых, не очень еще известных в России продуктов что может дать наибольший прирост в ближайшей перспективе?
Те же системы хранения, но, может, уже следующего поколения, с добавленной интеллектуальной составляющей. Продукты, связанные с информационной безопасностью. В том числе продукты для обеспечения безопасности самих систем безопасности. Системы информационной безопасности становятся такими сложными и уязвимыми, что уже надо думать об этом. Средства обеспечения безопасности личной информации — тоже очень быстрорастущий рынок.
В последние годы технологии очень быстро идут «в массы». Есть ли у EMC планы выпуска «пользовательских» продуктов?
Я бы скорее сказал, что у нас появляются продукты для широкого потребления. Надо добиться, чтобы системы хранения данных были настолько общедоступными, что можно было бы о них не задумываться, так же, например, как мы не задумываемся о том, как работает телевизор или холодильник. Ключевое слово здесь не «хранение» и не «данные», а «система», которая позволяет пользоваться собой без особых сложностей.