Центральные банки в эпоху электронных денег: потеря былого могущества?

В первой части статьи были рассмотрены главные факторы, послужившие основой дискуссии о влиянии цифровых денег и электронных платежей на экономическую власть центральных банков. В этих дебатах приняли участие ведущие ученые и банкиры развитых стран¹. Вторая часть посвящена подробному анализу аргументов, приводимых участниками научного спора. Мы начнем с тех, кто считает, что

Пациент скорее мертв, чем жив

Бенджамин Фридмэн², положивший начало дискуссии, утверждает: будущее центральных банков в опасности, поскольку их монополизм в сфере денежно-кредитной эмиссии и проведения итоговых расчетов теряет свою прежнюю значимость вследствие бурного развития информационных технологий («немного толку от того, что ты монополист, если мало кому нужен предмет твоего монопольного владения»³). Он выделяет три наиболее важные современные тенденции в этой сфере. Во-первых, появляются признаки эрозии спроса на традиционные «банковские» деньги⁴ в качестве средства обслуживания сделок купли-продажи и средства расчетов между контрагентами. Во-вторых, происходят кардинальные изменения в кредитовании нефинансового сектора, в результате которых банковские депозиты перестают быть главной основой ссуд, предоставляемых торгово-промышленным компаниям и населению. В-третьих, формируются усовершенствованные механизмы частного клиринга, которые со временем могут заменить систему окончательных расчетов через центральные банки. Рассмотрим указанные процессы подробнее.

Снижение потребности экономических агентов в традиционных деньгах Б. Фридмэн связывает с появлением особого вида электронных денег. Это цифровая наличность на базе многоцелевых микропроцессорных карт, выпускаемых небанковскими компаниями и принимаемых к оплате как эмитентами, так и другими фирмами⁵. Иными словами, в наши дни начинается возрождение «частных денег» (private monies), которые, казалось бы, безвозвратно ушли в прошлое, после того как центральные банки получили исключительное право на денежную эмиссию⁶. Центральные банки могут защититься двумя способами — постоянно расширяя список денежных субститутов, подлежащих обязательному резервному/расчетному регулированию, а также используя требование проводить расчеты с государственными компаниями и органами (в том числе уплачивать налоги) только «банковскими» деньгами. Однако оба эти метода паллиативные, они не обеспечивают полного решения проблемы: выиграть соревнование с эмитентами частных денег центральным банкам довольно трудно (формы частных денег будут изменяться всякий раз после включения в регулируемый перечень), госсектор же и налоги — лишь часть экономики, и отнюдь не самая важная. Поэтому развитие электронных денег, не связанных с поддержанием обязательного минимума на резервных/расчетных счетах в центральных банках, если и не приведет к полному вытеснению денег традиционных, то, по крайней мере, значительно уменьшит эффективность денежной политики центральных банков. Таким образом, с «денежной» точки зрения будущее центральных банков весьма неопределенно.

Далее, в настоящее время заметно активизировался процесс вытеснения депозитно-ссудных институтов небанковскими финансовыми компаниями и фондами (страховыми, пенсионными, инвестиционными и пр.). Если у депозитно-ссудных институтов (банков и сходных с ними учреждений) источником выдаваемых ссуд являются депозиты, регулируемые посредством резервных требований, то у прочих финансовых организаций в основе предоставляемых ими секьюритизированных (т. е. трансформированных в ценные бумаги) кредитов лежат пассивы, не подпадающие под центробанковский контроль. Этот процесс известен давно, он начал развиваться еще в 50-е гг., однако в последнее время получил второе дыхание в результате принципиальных улучшений в технологиях обработки данных. До сих пор банковское «родственное» кредитование (на основе тесных взаимоотношений в системе «банк — клиент») сохраняло значительные преимущества перед «дистанционным» небанковским кредитованием вследствие существования значительных информационных асимметрий (неравномерного распределения информации между участниками рынка), поскольку в рамках первого банк имел доступ к большому количеству важных сведений о заемщике, позволяющих точнее оценить его кредитоспособность. Современные электронные технологии, однако, дают возможность сделать серьезный прорыв в преодолении этих информационных асимметрий. В результате быстро происходит не только секьюритизация кредитного рынка в целом, но и секьюритизация банковских ссуд в частности. Банки «продают» (путем уступки прав требования) выданные ими кредиты специализированным фирмам, которые собирают сходные долговые инструменты в однородные «пулы», а затем выпускают под это обеспечение ценные бумаги (asset-backed securities, ABS) для продажи инвесторам — главным образом, небанковским финансовым институтам. Смысл этого процесса (называемого также «структурированным финансированием» — structured finance) в том, что в «упакованных» таким образом пулах достигается более равномерное распределение риска (следовательно, общий уровень риска понижается); в рамках пула на рынок выводятся активы, которые по отдельности были бы неликвидны; проданные банками кредиты уже не фигурируют в их балансах, поэтому показатели банковской ликвидности улучшаются⁷. По данным Б. Фридмэна, в настоящее время в США секьюритизировано 28% рынка потребительских кредитов, 17% рынка ипотечных кредитов и 11% рынка межфирменных коммерческих кредитов, и эта тенденция будет развиваться самым активным образом⁸. В итоге и с «кредитной» точки зрения действенность мероприятий центральных банков станет постепенно ослабевать.

И наконец, по мнению Б. Фридмэна, теоретически нет никаких препятствий к тому, чтобы через два-три десятилетия электронные платежные системы перестали нуждаться в центральных банках для проведения итоговых расчетов. Если уже сегодня революционные изменения в мощности компьютерных и коммуникационных систем позволяют переходить от расчетов через определенные промежутки времени к расчетам в режиме реального времени⁹, то в будущем вполне можно будет отказаться от многосторонних расчетов и перейти исключительно к двусторонним. В такой системе монополия центральных банков на окончательные расчеты по межбанковским платежам уже будет не актуальна, и расчетные системы вполне могут стать частными от начала до конца. Тенденция к глобализации финансовых рынков в целом и валютных рынков в частности обостряет проблему, стимулируя конкуренцию между национальными расчетными системами. Таким образом, и с «расчетной» точки зрения власть центральных банков не вечна.

Итак, согласно концепции Б. Фридмэна, через четверть века центральные банки могут превратиться в армию, не имеющую реально действующих войсковых соединений и состоящую лишь из корпуса сигнальщиков, поэтому реакция экономических агентов на подаваемые сигналы, вполне вероятно, будет совсем иной, нежели сейчас: вместо беспрекословного послушания — полное игнорирование.

Многие элементы данной концепции нашли свое развитие в работах Мервина Кинга, Бенджамина Коэна и Отмара Иссинга. Особенно энергичную поддержку пессимистический взгляд Б. Фридмэна получил в исследовании М. Кинга¹⁰. Главную угрозу для центральных банков Кинг видит в том, что в недалеком будущем рост вычислительной мощности компьютеров и пропускной способности коммуникационных каналов приведет к бурному развитию частных систем электронных расчетов в режиме реального времени.

По его мнению, нет никаких принципиальных препятствий к наступлению эры «бартерной экономики», когда расчеты по сделке между двумя контрагентами будут производиться посредством моментального перевода определенного набора финансовых активов с электронного счета покупателя на электронный счет продавца. Специальные заранее согласованные алгоритмы проведут мгновенную проверку кредитоспособности сторон и определят конкретный состав комплекта переводимых активов, а также их распределение при поступлении на счет продавца (т. е. включение в те или иные группы активов, принадлежащих продавцу). Для проведения расчетов будут применяться те торгуемые на электронном рынке финансовые активы, по которым имеется информация о рыночных ценах в режиме реального времени.

В этом будущем мире цены на финансовые активы и товары/услуги станут устанавливаться в расчетных единицах и базовая расчетная единица будет определена в соответствии с общественным выбором, на основе некоего механического правила (подобно другим видам мер и весов, существующим в современном обществе). Для итоговых расчетов в таком мире без денег никакие центральные банки не понадобятся. Смысл монополии центральных банков на регулирование исходного денежного агрегата М0¹¹ будет утрачен, поскольку денежная база потеряет свою уникальную роль. Какой бы фантастической ни казалась нарисованная Кингом картина безденежной экономики, нельзя не отметить, что принципиальная возможность такого экономического устройства уже приходила в голову многим авторитетным ученым еще в 70-х — начале 80-х гг., т. е. до наступления революционных изменений в сфере информационных технологий (об этом писали Фишер Блэк, Юджин Фэма, Роберт Холл¹²).

На первое место выйдет задача обеспечения целостности компьютерных систем, используемых для проведения электронных расчетов. Для слежения за этими системами понадобится регулирующий орган, причем, весьма вероятно, международный, поскольку расчетные системы будущего, подобно Интернету, шагнут за рамки государственных границ. На роль такого органа смогут претендовать многие учреждения, в том числе и центральные банки, но для выполнения новых функций потребуются иные качества. Другими словами, «наследники Билла Гейтса вытеснят преемников Алана Гринспена»¹³.

Таким образом, по мнению заместителя управляющего Банка Англии Мервина Кинга, его будущие коллеги должны стать не финансовыми гениями или злодеями, а скромными «технарями», и лучший способ для них избежать вымирания — развивать в себе открытость мышления и быстроту реакции.

Бенджамин Коэн¹⁴ развивает другие аспекты концепции Б. Фридмэна — денежный и кредитный. При рассмотрении наиболее перспективных (в смысле вытеснения традиционных денег) форм частной цифровой наличности он делает акцент на сетевые деньги (network money), а именно на такую их разновидность, как «подарочные деньги»¹⁵. Коэн подчеркивает, что частные е-деньги нельзя недооценивать, исходя из их нынешнего «младенческого» состояния, поскольку у них есть огромный стимул к развитию и совершенствованию — «сеньораж» (seigniorage), разница между номиналом денежной единицы и стоимостью ее создания. Эта разница традиционно была прерогативой государства, и долгие годы государственной монополии на получение прибыли от изготовления денег ничто не угрожало (разве что фальшивомонетчики, борьба с которыми велась вполне успешно). Электронные деньги — другое дело, это не преступление. Известный специалист по истории денег Джек Уэзерфорд считает, что ключом к накоплению богатства и власти в XXI столетии станет именно электронный сеньораж¹⁶.

По мнению Коэна, цифровая наличность частных эмитентов выйдет на широкую экономическую арену, если ее начнут использовать для предоставления ссуд. Базой для «виртуального кредитования» могут стать временно невостребованные пассивы — те сетевые деньги, владельцы которых трансформируют их в традиционную наличность не сразу, а через некоторое время. В дальнейшем такие деньги смогут циркулировать в киберпространстве неопределенно долго, никак не отражаясь в балансах коммерческих банков и не требуя проведения итоговых расчетов через центральные банки. Достигнув таким образом зрелости, частные е-деньги постепенно завоюют все экономическое пространство.

Следует отметить, что Коэн отводит на этот процесс больше времени (не меньше полувека, а то и все следующее столетие), чем Фридмэн и Кинг (их срок гораздо меньше — четверть века). Кроме того, Коэн специально останавливается на тех препятствиях, которые будут осложнять распространение электронных денег. Прежде всего, это ряд технических вопросов (обеспечение безопасности, анонимности и портативности). Далее, две важные для homo oeconomicus (человека экономического) психологические проблемы. Во-первых, доверие: участники рынка будут переходить на новые деньги с неохотой, даже когда станет совершенно ясно, что они лучше старых, ведь слишком многое придется менять и многому учиться. Во-вторых, высокая неопределенность, связанная с выбором одного вида частных цифровых денег из множества предлагаемых на рынке — она формирует у экономических агентов защитную реакцию в виде сильного консервативного настроя по отношению к новым деньгам вообще. И наконец, проблема сохранения покупательной способности компьютерных денег.

Однако ни одну из перечисленных сложностей Коэн не считает непреодолимым барьером. Он предлагает несколько способов стимулирования интереса к новым инструментам — установление привлекательного обменного курса при первоначальном приобретении е-наличности, повышение процентных ставок по цифровым счетам, ценовые скидки при проведении платежей и бонусы при осуществлении инвестиций в электронных деньгах и, главное, введение обязательной (полной и неограниченной) конвертируемости цифровых денег в традиционные. Последнее требование, как показывает история размена бумажных денег на золото, может быть со временем смягчено и затем снято по мере распространения новых денег.

Коэн полагает, что сначала получит хождение множество различных видов частных е-денег; впоследствии в результате конкуренции их число уменьшится, однако уже никогда не возобладает принцип «одна страна — одна валюта». Будет найдена некая точка равновесия между централизацией (требованием инфраструктуры, обеспечивающей функциональный базис) и децентрализацией (требованием инфоструктуры, обеспечивающей управление и контроль), сочетающая снижение трансакционных издержек (вытекающее из экономии на масштабах за счет сведения множества видов денег к одному-единственному) с денежной стабильностью (являющейся следствием повышения ответственности экономических агентов в условиях конкуренции). С исторической точки зрения появление и распространение частных цифровых денег можно назвать шагом «назад в будущее», поскольку эпоха «строго территориальных» денег продолжалась менее двух столетий.

Коэн объединяет активно развивающиеся в послевоенный период процессы интернационализации валют (использование отдельных валют — американского доллара, немецкой марки и ее наследника евро, японской йены — для проведения межстрановых расчетов) и субституции валют (использование иностранных валют в национальной денежно-кредитной сфере) в общую тенденцию к «детерриториализации» (deterritorialization) денег. Развитие в данном направлении уже давно создает серьезные трудности для проведения денежной политики центральных банков в развивающихся и постсоциалистических странах, поскольку «детерриториализация» нарушает прямую связь между спросом на деньги и предложением денег в рамках страны со слабой экономикой и неустойчивой валютой. В этих государствах электронные деньги станут, по мнению Коэна, дополнительной головной болью, тогда как для развитых стран распространение цифровой наличности будет означать не количественный, а качественный сдвиг.

Вслед за Б. Фридмэном, Коэн отмечает, что центральные банки развитых стран могут попробовать бороться с этой напастью путем расширения своей регулирующей компетенции на все новые виды денег, т. е. возлагая на эмитентов те же обязанности по перечислению средств на резервные/расчетные счета, которые действуют в отношении банков. Для проведения операций на открытом рынке центральные банки должны будут создавать резервы для всех видов е-денег. Однако эти попытки, скорее всего, окажутся неэффективными, ведь одна из важнейших характеристик киберпространства — игнорирование национальных границ. Эмитенты цифровой наличности выйдут из-под центробанковского контроля, просто переведя свои операции под другую юрисдикцию.

В итоге Коэн делает вывод: угроза могуществу центральных банков со стороны частных электронных денег совершенно реальна. Суть опасности не в том, что будет утрачена власть государства, а в том, что она будет становиться все более и более бесполезной. Коэн напоминает: еще в 1976 г. нобелевский лауреат по экономике Фридрих фон Хайек в целях борьбы с инфляцией выступил с идеями денационализации валют и упразднения монополии центральных банков на создание денег¹⁷. Хайек видел экономику будущего как мир неограниченной конкуренции различных видов денег, и хотя цифровую наличность он не рассматривал, весьма вероятно, что именно эти новые деньги смогут сделать нарисованную им картину реальностью.

Отмар Иссинг¹⁸ также разделяет точку зрения Б. Фридмэна и поддерживающих его М. Кинга и Б. Коэна на потенциальную высокую опасность е-денег для главных денежных регуляторов. Однако если мнение Коэна отличается умеренностью лишь в отношении сроков наступления судного дня, то Иссинг идет дальше — он полагает, что центральные банки еще могут побороться за место под солнцем, если вовремя примут соответствующие меры. Исследователь подробно анализирует расчетный и денежный аспекты концепции Фридмэна, причем самый важный технологический прорыв ему видится не столько в экспансии электронных денег, сколько в бурном развитии частных расчетных систем в связи с переходом от неттинга к валовым расчетам в режиме реального времени¹⁹.

Основными нерешенными задачами Иссинг считает проблемы анонимности и безопасности. В настоящее время пока неясно, каким образом информационные технологии будущего создадут условия для полной анонимности платежей посредством цифровой наличности (традиционные бумажные купюры и монеты такую анонимность обеспечивают) и как частные расчетные системы смогут гарантировать ту степень безопасности и окончательности расчетов, которую дают центробанковские системы.

Тем не менее Иссинг вполне допускает, что решения указанных проблем будут найдены, и рассматривает перечень мер, которые должны осуществить центральные банки развитых стран ради сохранения своей способности проводить эффективную денежную политику. Список из пяти пунктов составлен им на основе документов Европейского центрального банка (ЕЦБ)²⁰. Следует отметить, что в публикациях ЕЦБ уделяется большое внимание теоретическим аспектам феномена цифровых денег. В «Докладе об электронных деньгах», опубликованном в августе 1998 г., дается следующее определение е-денег (именно оно легло в основу формулировки Б. Коэна, приведенной в первой части статьи): «электронные деньги в широком смысле определяются как электронное хранение денежной стоимости с помощью технического устройства, которое может широко применяться для осуществления платежей в пользу не только эмитента, но и других фирм и которое не требует обязательного использования банковских счетов для проведения трансакций, а действует как предоплаченный инструмент на предъявителя». Позднее, в сентябре 2000 г., была принята Директива Европейского Союза 2000/46/EC «О деятельности в сфере электронных денег и пруденциальном надзоре над институтами, занимающимися этой деятельностью»²¹, в ней дано уточненное определение е-денег: «денежная стоимость, представляющая собой требование к эмитенту, которая: 1) хранится на электронном устройстве; 2) эмитируется после получения средств в размере не менее чем эмитируемая денежная стоимость; 3) принимается в качестве средства платежа не только эмитентом, но и другими фирмами» (ст. 1, 3b).

Перечень предлагаемых Иссингом мероприятий выглядит следующим образом:

1. Пруденциальный надзор. Центральный банк должен включить эмитентов е-денег в круг учреждений, подчиняющихся требованиям пруденциального надзора (показатели финансовой устойчивости, правила управления рисками и т. п.).

2. Целостное и прозрачное правовое регулирование, техническая безопасность, защита от криминальных злоупотреблений. Права и обязанности участников электронного денежного обращения (эмитентов, торговцев, клиентов) должны быть четко сформулированы и обеспечены юридическими санкциями; для гарантии безопасности и защиты от злоупотреблений следует ввести адекватные технические и организационные меры предосторожности.

3. Отчетность для денежной статистики. Эмитентам цифровой наличности должно быть вменено в обязанность сообщать в Центральный банк статистические данные, необходимые для расчета параметров денежного регулирования.

4. Конвертируемость. Центральному банку надлежит обязать эмитентов компьютерных денег по первому требованию клиента осуществлять обмен новых денег на традиционные по номиналу.

5. Резервные требования. Центральным банкам должно быть предоставлено право вводить в отношении эмитентов электронных денег обязательное резервирование — такое же, как в отношении банков.

Итак, мы рассмотрели аргументы «лагеря Фридмэна», объединяющего тех экономистов, которые с той или иной степенью радикализма выражают пессимистическую точку зрения на судьбу центральных банков в будущем, т. е. считают, что электронные деньги действительно могут через некоторое время стать по-настоящему опасными для экономической власти этих институтов. В следующем номере будут проанализированы доводы другой стороны.

ОБ АВТОРЕ

Мария Грачева — к.э.н., заместитель главного редактора журнала «Мир электронной коммерции», e-mail: grach@osp.ru

Основные участники дискуссии