Внезапность — главное преимущество жизни в борьбе с инертностью. Внезапность — объективность, меняющая реальность, чаще всего наискось. Внезапность — союзница всех двенадцатилетних детей, и особенно моего сына Андрюшки и его друга Сашки.
Очередная внезапность ничем принципиально не отличалась от предыдущих. Внезапно что-то стало мешать... Моя мирная беседа в чате чем-то прерывалась, какие-то посторонние звуки разрывали уют канала...
— Андрей, что ты там делаешь? — сознание проанализировало источник звуков: Андрюшка раз за разом перезагружает свой компьютер.
— Компьютер перезагружаю, — невозмутимо ответил Андрюшка и снова нажал волшебную кнопку Reset. — Ни-чего не понимаю (голосом брата Пилота). Мама, отчего это может быть: загружается Windows, набираю пароль, продолжается загрузка и сразу отключаются и клавиатура, и мышь? И так уже контрольный пятый раз.
— Андрюшка, ты не вирусов там плодишь? — я подозрительно прищурилась на сына. — Василий Иванович, а можно мне эксперимент провести? Давай я твои диски Dr.Web?ом со своей машины проверю, — предложила я голосом Петьки из известной игры.
— Ну проводи, Петька, свой экскремент, — голосом Василия Ивановича дал согласие Андрюшка.
Spider повис быстро и надежно, затем тщательно повис и Windows в попытках достучаться до Андрюшкиного винчестера.
— Ну тебя, Андрюшка, делай что хочешь, — отмахнулась я от него. Желания чатиться уже не было. Да и раскручивать системный блок, а тем более думать тоже не хотелось — и мы легли спать.
Утро — пора глобального нехотенья и укрепления воли: Андрюшке не хочется в школу, но он стоически собирает сумку и идет, мне не хочется идти на работу, но я стоически рисую лицо и иду. О неполадках в Андрюшкиной машине забылось.
Придя с работы, я долго звонила, стучала и царапалась в дверь — заперто было изнутри. Внезапно дверь открылась. У взъерошенного Андрюшки в зубах был сухарь, в одной руке — кружка с чаем, а другой он придерживал открытую дверь.
— А чего так долго не открывал? — с подозрением спросила я.
— Да вот, чай пьем... — И Андрюшка помахал в воздухе сухарем.
— Здравствуйте, — поздоровался со мной Сашка, Андрюшкин друг с невероятно задорными глазами восторженного и смышленого щенка, — а мы чай пьем с сухариками.
«Что-то уж слишком они показательно пьют чай...» — в фоновом режиме подумала я.
Этого Сашку я хорошо запомнила, когда в двери на нашей площадке разбили стекло. Тогда через образовавшуюся от отсутствия стекла большую дыру, не открывая дверь, приспособились ходить два существа: огромный соседский рыжий кот Федька и Андрюшкин друг Сашка. Мы признали, что такое нестандартное решение имеет право на существование. Когда же стекло вставили, Сашка с Федькой долго в недоумении смотрели на дверь и сообща искали вход-решение. Смекалистый кот первым сообразил попытаться лапой открыть дверь.
Так вот, этому Сашке вместо чая можно наливать в кружку воду, кислое молоко, касторку и рисовый отвар, он все равно не ощутит разницы, потому что всегда находится в состоянии новой идеи; он устанавливает и пробует операционные системы до их официального выхода в свет и дня не может прожить, не слазивши в системный реестр. А тут Сашка просто рекламно пил чай... Я окинула взглядом комнату и, почуяв недоброе, включила свой компьютер.
Мальчишки, сидя плечом к плечу на диване (как партизаны), швыркали чай. Компьютер включился и даже загрузился. Я перевела дух, взяла ситуацию под контроль и начала раздачу ценных указаний.
— Андрюша! Саша!
— Чего тебе, Петька? — голосом Василия Ивановича откликнулся Андрюшка.
— Я пошла готовить еду. Мою машину не трогать!
— Обижаете, Василий Иванович, — хором поклялись короеды.
Только я направила тапки в кухню, короеды тут же свалили с дивана.
Тактика моего поведения в подобных ситуациях очень проста: громыхаешь кастрюлей и идешь в комнату, наблюдаешь, незамеченная уходишь, громыхаешь, идешь, смотришь — мирный кастрюльный гром притупляет бдительность у особо шкодливых сущностей и обеспечивает наблюдателю полную конспирацию.
Короеды включили неработающий компьютер, посмотрели, как загружается, набрали пароль — загрузка продолжилась, но отключились мышь и клавиатура.
— Для начала надо попробовать загрузиться с дискеты, зайти в ДОС и посмотреть, — постановил Сашка и пошел к моей машине.
Андрюшка стал рыться на своем столе, где бесформенными слоями лежало много чего важного и нужного: учебники и тетради навалом (святое дело), Стругацкие, «Курс информатики для учащихся вузов», «Delphi 5», «IBM PC» 7-й выпуск и «Курочка ряба» издательства «Малыш» — пустое пространство между книгами заполняли яркие детальки «Лего», тут же из недопиленной фанерки торчал лобзик, на боку лежал глобус и стояла угрожающе наклоненная баночка с мутной цветной водой, в которой мокли кисти. Осторожно подвинув баночку в угол, Андрей пошуршал в этой куче и извлек из завала дискету.
Попытались создать загрузочную дискету, не получилось. Стали форматировать ее в DOS и проверять в DOS же поверхность, наблюдая за появляющимися буквами «В» (испорченными секторами).
— Плевали на нее что ли? — внимательно анализируя рисунок из «В», спросил Андрюшка Пространство стола, но оно надменно промолчало.
Загрузочную дискету они таки сделали, загрузились.
— Диагноз такой, — категорично заявил Сашка, — или вирус, или кулер, или винт сыпется, или мышь не работает, или клавиатура не работает, или материнская плата глючит. Исключать варианты будем по порядку. Сначала форматируем диск С.
И он решительно написал в командной строке чистого DOS-окна: С:>format С:. Оба уставились в экран, следя за процессом.
— Еще минут десять будет, — философски заключил Андрюшка.
— Да, не меньше. Андрей, а давай пока снимем с той машины мышку, — предложил Сашка.
Я замерла, ведь наказывала мою машину не трогать. «Ну ладно, мышку пусть снимут», — проглотила я свои возражения.
— Снимем мышку и клавиатуру заодно, — добавил Андрюшка.
Они остановились около моего компьютерного столика в раздумье. «Системный блок выдвигать неохота», — поняла я. Они почесали лбы и полезли под стол, потом за стол. За столом невероятно тесно и темно.
— Электричество кончилось, — голосом брата Пилота произнес Андрюшка, и они ощупью, держась за соответствующие кабели, поползли по-пластунски к портам. Собрав всю пыль, распугав пауков и свалив с полки под столиком журналы, они таки отключили клавиатуру и мышь.
Тем временем форматирование закончилось.
— У тебя какие-нибудь игры под ДОС?ом есть? — спросил Сашка и написал в командной строке Волкова: D:games>dir.
— Ого, сколько у тебя Думов! Ты пока ищи реаниматор, а я Думами проверю, как второй винчестер работает.
Поиграли по очереди во все Doom?ы — работает нормально.
Переустановили Windows, набирают пароль — клавиатура и мышь отключаются. Поставили другую клавиатуру и другую мышь (с моей машины). Набирают пароль — клавиатура и мышь отключаются.
— Винчестер в норме, мышь в норме, клавиатура в норме. Остались материнская плата и процессор.
Полезли обратно подключать к моей машине мышь и клавиатуру, и опять лень выдвигать системный блок, поэтому тщательно протерли от пыли все, что ускользнуло от их боков в первый раз.
— Андрей, покажи, как Томб Райдер на этой машине идет, — вспомнил вдруг Сашка.
Запустили Tomb Raider на моей машине.
— Круто! Видеокарта классная, — Сашка влепился носом в монитор, — так... так... ну-ка побеги... Так... а повернись... а тут как? Ух ты, хорошо... хорошо... Бэмс! — Тут Лара жалобно пискнула и свалились в пропасть.
Я не выдержала:
— Короеды!
— Чего тебе, Петька?
— Чем это вы занимаетесь? (голосом Василия Ивановича).
— Иди сюда, Василий Иванович, — вместо ответа позвал Андрюшка.
— Иду, — откликнулась я с готовностью.
— Мама, вот ответь: какая графика?
— Красивая! — уверенно ответила я.
— Молодец, Петька! А скажи, Петька, как она называется?
— Спрайтовая! — нагло определила я.
— Ну мам, п...
— Воксельная! — еще более нагло заявила я.
— Ну-у-у мам, по... ну... по-ли... ну... по-ли-го...
— Полигонная! Я выиграла!!
— Молодец, Петька!
— Так вот, мы не играем, а полигоны рассматриваем, — с достоинством поставил точку в разговоре Сашка.
— А-а... — И я пошла на кухню грохотать кастрюлями дальше.
Посмотрели квест — Андрюшкино творение на Delphi, обсудили, чем делать анимацию лучше, обсуждение зашло в тупик — анимировать не умеют пока ничем, но обо всех редакторах что-то где-то читали. Обсудили редакторы. Выключили мою машину.
Я расслабилась и стала накрывать на стол.
В комнате было тихо.
— Короеды! — позвала я.
Тишина. Внезапно я что-то почувствовала и уже без конспирации и со всей прытью залетела в комнату.
Посреди ковра лежал на боку мой системный блок. Все платы валялись оторванными лепестками ромашки, а короеды откручивали материнку.
— Андрей, Сашка!!! — закричала я.
— Чего тебе, Петька? — голосом Василия Ивановича спокойно спросил Петька, тьфу, Андрюшка.
— Андрей...
— Мам, да ты не расстраивайся, мы же ничего твоей машине не делаем, мы просто материнку хотим проверить...
— Короеды! Ламеры! Зерлинги! Протосы! Боже мой! Моя машина... — стонала я.
— Теть Тань, а давайте мы вам добавим памяти, но поменяем видеокарту на попроще и установим Linux, — весело сверкая глазами, предложил внезапно Сашка, — а потом...
Он не договорил, я схватилась за сердце: «1С, Excel, работа, почта...»
— Марш мыть руки и за стол!
Короеды, довольные, что отделались всего лишь поеданием борща, за столом делились идеями относительно Linux?а, Лары и кулера... а я, ползая по ковру, собирала свой компьютер и думала, что от собирания с пола конструкторов «Лего» я незаметно перешла к собиранию на полу системных блоков...
Тем временем короеды отгремели ложками по тарелкам и занялись ближайшими прожектами: «Саша, сейчас мы допьем чай, мама соберет свою машину, и мы с тобой поиграем по сети в Квейк. В ДОС-то компьютер работает!»
Внезапность — это полная разборка-сборка моего системного блока, когда на Андрюшкиной машине перестал крутиться кулер.
Внезапность — это нормальное состояние ума некоторых сущностей в возрасте двенадцати лет.