На исходе октября в городке Маунтин-Вью, расположенном в самом сердце Кремниевой Долины, прошла конференция Russian Innovation Week. Целью этого мероприятия, организованного совместно «Роснано», Российской венчурной компанией и фондом «Сколково», было еще раз продемонстрировать западным инвесторам инновационный настрой России и показать им несколько десятков перспективных отечественных стартапов. За инновациями по-русски наблюдал Сергей Вильянов.
.jpg)
Приглашение в Кремниевую Долину вызвало у меня смешанные чувства. Уж очень скептически мы все, и я в том числе, относимся к инновациям, из-за того что слишком часто раздается это слово с высоких трибун под бесконечные демонстрации «убийц» iPhone в высоких кабинетах. Совершенно очевидно, что китайское изделие, базирующееся на американских разработках позапрошлого поколения, воплощенных в кремнии на Тайване, с трудом тянет на российскую инновацию. И если вот на это тратятся все силы и средства, то о каких реальных достижениях может идти речь? Так стоит ли тратить время и силы на поездку, чтобы послушать еще несколько пафосных речей?
И все же я поехал, успокаивая себя тем, что если «Русская неделя инноваций» окажется смесью пафоса и цыганщины, об этом также стоит написать веселую статью. К счастью (действительно, к счастью!), конференция раскрыла мне глаза, и я понял, что модернизацией экономики нашей страны занимаются гораздо серьезнее, чем кажется тем, кто следит за этим процессом по сюжетам теленовостей. Просто по самым разным причинам до широкой публики информация о многих достижениях не доходит. Почему же так происходит? Чтобы понять это, придется вернуться на несколько десятилетий.
Читателям «Мира ПК», родившимся после развала Советского Союза, сейчас даже трудно представить себе, насколько отсталым он был. Если не считать определенных достижений в сфере вооружений и космоса (да и там -- с оговорками), наша страна опиралась в основном на технологии, разработанные в 60--70-х гг. прошлого века, а порой и на более ранние, например на трофейные немецкие. Одной из важных причин, породивших такое развитие, был выбор пути, направленного на копирование западных разработок в ущерб созданию собственных. Причем Советский Союз встал на него практически с первых дней своего существования. Сомневаетесь – почитайте воспоминания инженеров и конструкторов 20-х гг. прошлого века. Они, не стесняясь, рассказывают, как за рубежом закупалась пара экземпляров трактора. Потом их разбирали на мелкие детали, каждую обмеряли штангенциркулем и на основе замеров делали чертежи для советских заводов. Копирование – далеко не худший старт для инженера, если его последующая деятельность не будет ограничиваться лишь созданием клонов. В СССР не ограничивалась, и в середине 30-х гг. в нашей стране появилась своя инженерная школа, полностью компенсировавшая утрату технологического потенциала в результате революции 1917 г.
После Великой Отечественной войны в СССР перевезли десятки современнейших в то время немецких заводов. Их оборудование и технологии, несомненно, позволили ускорить восстановление экономики, но вскоре началась холодная война, и все «модернизационные» силы в течение нескольких десятилетий бросались на нужды армии, а потребительский рынок развивался по остаточному принципу. Нет, конечно, на что-то покупались лицензии, кое-что удавалось умыкнуть в виде чертежей, но оборудование на большинстве заводов было «времен Очакова и покоренья Крыма», а отечественная инженерная мысль ограничивалась реальными возможностями производства. Проще говоря, можно было сколько угодно проектировать плееры лазерных дисков, но если на имеющемся оборудовании можно изготовлять только катушечные магнитофоны – ничего не поделаешь. В результате с отечественными видеомагнитофонами, эдакими «айфонами» того времени с точки зрения желанности и технического совершенства, в советское время случилось то самое же, что происходит с другой техникой и в наши дни. Сделать-то сумели, но позапрошлого поколения и с огромной долей импортных комплектующих.
А потом наступили лет пятнадцать безвременья.
Государство передало заводы в частные руки и перестало вкладываться в разработки чего-либо. Новые владельцы были озабочены куда более произаичными вещами – получением прибыли любыми способами. Содержание профильных НИИ и собственного штата инженеров-разработчиков в их планы, определенно, не входило. Чтобы выкачивать средства, нужны были в основном опытные слесари, да и то – пока производство еще как-то работало. А вывозить стратегические запасы сырья за бугор можно было и без них. Вместе с сырьем потянулись за границу и ученые с инженерами. Дело было даже не в «длинном долларе», хотя внезапно обрушившаяся полунищета мало кого вдохновляла на научные подвиги. Гораздо больше угнетало ощущение собственной ненужности стране, с энтузиазмом беспризорного осваивающей базарный капитализм. И потянулись на Запад умные головы. Не факт, что уехали самые-самые лучшие. Но и то, что не худшие – это несомненно. Многие из оставшихся переквалифицировались в бизнесмены, и кое-кто так накуролесил, что вынужден был уехать подальше (известен, к примеру, один математик средней руки, ныне безвылазно живущий в Лондоне).
И вот, когда лет пять-шесть назад государство слегка всполошилось и пожелало вложиться в модернизацию, понимающие люди только руками всплеснули. Ведь пятнадцать лет мы убеждали друг друга, что все проблемы наши – от отсутствия средств. Мол, нам только дай, а мы сразу же догоним и перегоним. А тут оказалось, что взять-то готовы многие, но вот бежать уже никто не спешит. У пожилых все оказалось, как в притче о Ходже Насреддине, ишаке и эмире: неизвестно, проверит ли кто разговорные способности ушастого животного, а денежки-то вот они. Плюс ветераны не очень хорошо понималм – каким образом работать при жестко ограниченных ресурсах? Да еще выслушивать советы мальчиков в галстуках? Никто не имеет право ограничивать свободу творца, кроме парткома, а его-то как раз и отменили.
.jpg)
Относительно немногочисленные молодые технари не очень-то хотят принимать во внимание русскую пословицу про «терпение и труд» целиком – им бы просто быстренько «все перетереть». Ведь в нынешних кинофильмах промежуток времени между нищетой и богатством обычно длится минуты три – вот и они хотят так же. Из серии: «Владимир Владимирович, сделайте нам монтаж!». Юношеская самонадеянность в сочетании с дурным знанием английского приводит к тому, что к инвесторам ежемесячно приходят десятки изобретателей, представляющих точные клоны Google, Facebook и Flickr. Они хотят получить много денег и не желают принимать на себя никаких обязательств и не приемлют контроля над творцом. Популярен на наших просторов и такой типаж, как «изобретатель бурбулятора». Он намерен построить чудо-машину для бурбуляции, но не имеет ни малейшего представления о том, как зарабатывать с ее помощью деньги. С точки зрения непризнанного гения процесс бурбуляции самодостаточен.
Не оставляя попыток сформировать эффективную инновационную среду в России, «Роснано», РВК и «Сколково» устремляются на Запад, чтобы по доброй советской традиции приобрести технологии там. Но продавать что-то действительно законченное и перспективное никто не желает ни за какие деньги. Есть еще вариант -- вложить средства в разрабатываемые технологии, которые предлагают молодые компании, так называемые «стартапы». Но здесь надо учитывать, что все стартаперское движение – это густая смесь волшебства и мошенничества. Даже при очень тщательном отборе прибыль приносит один из десяти стартапов, и поиском этих счастливчиков давно и умело занимаются очень состоятельные венчурные фонды. По мере того как они просеивают кандидатов, волшебства среди оставшихся становится все меньше, а мошенничества… Ну, вы меня понимаете.
Разумеется, к неопытным, но явно денежным русским тут же толпой пошли изобретатели вечных двигателей, создатели новых операционных систем, наночастиц для туалетной бумаги и прочие хитрецы. Чем ближе к Кремниевой Долине, тем больше стартапов. Шутка ли, у нашего гида по Сан-Франциско их оказалось целых два. Правда, оба такие прибыльные, что приходится зарабатывать выгуливанием туристов, но все же! А вот на то, чтобы отсеять зерна от плевел, научиться попадать к разбору перспективных объектов для инвестирования, превратиться в глазах местного контингента из недалекого денежного мешка в полезного партнера – на все на это требуется немало времени. По мнению главы «Роснано» Анатолия Чубайса, говорить о полноценном равноправном сотрудничестве с западными инвесторами стало возможным только в наши дни, спустя пять лет после образования госкорпорации, превратившейся теперь в открытое акционерное общество. Становятся реальностью совместный отбор проектов, совместное инвестирование на выгодных для российской стороны условиях, привлечение западных средств и опыта для российских компании. Опыту Чубайс всегда уделял особое внимание. По его мнению, денег у нас, в общем, хватает, а вот людей с управленческими и внедренческими навыками в сфере высоких технологий маловато. И потому нам нужны не простые деньги, а умные – к которым прилагаются совет и, коли потребуется, крепкое слово.
В следующем номере мы подробнее обсудим те проекты, в которые инвестируются российские деньги. Например, расскажем о компании Advenira, разрабатывающей систему для нанесения нанопокрытий в процессе производства энергоэффективного архитектурного стекла, солнечных батарей, дисплеев и микроэлектронного оборудования. Или о фирме Quantenna – производителе принципиально нового типа чипсетов, отвечающих за функционирование Wi-Fi в устройствах разного типа. Не забудем о Liliputian Systems, обещающей уже на ближайшей выставке CES продемонстрировать коммерческий образец мобильного аккумулятора, где источником энергии служат… метановые картриджи.
Вот только об одном я не услышал на сей раз – о новом убийце «айфона». И это меня порадовало.