Схождение "параллелей"

Одним из главных факторов, делавших «серый» ввоз популярным, являлась различная ценовая политика для разных рынков; кроме того, некоторые группы товаров были в России недоступны или доступны в количествах гораздо меньших, нежели требовалось (Источник: фото памятника челнокам около ТЦ «Таганские ряды», Екатеринбруг. Автор — burntobe)

Грядущее вступление России в ВТО вынуждает власти задумываться о корректировке некоторых законодательных актов, заставляя порой вспомнить бессмертное «хотели как лучше» (см. «Движение частичного присоединения», Computerworld Россия, № 32, 2011). Один из таких вопросов — либерализация в отношении «параллельных поставок», то есть продажи продукции импортерами, не получившими на это разрешения от владельцев соответствующих торговых марок.

Отношение каждого государства к такому импорту зависит от того, какой принцип исчерпания прав в нем применяется (см. врезку «Такое разное право»). В России с декабря 2002 года действует национальный принцип: «серыми» и «контрафактными» называются не только подделки, но и устройства, которые волею производителя должны были быть проданы за пределами нашей страны. Эта тема, как и почти любая связанная с таможней и государством в целом, прежде особо ИТ-компаниями не поднималась, в условиях роста места хватало всем, да и оценивался «серый» импорт обычно в 10% соответствующего рынка.

В тех случаях когда складывалась иная ситуация — например, в начале 2000-х на рынке мобильных телефонов, — местные офисы производителей пытались привлечь внимание к проблеме (см. «Мобильная защита прав», Computerworld Россия, № 11, 2001), заявляя, что «серые» телефоны составили от трети до двух третей импорта. Причинами такого положения дел называли медленный процесс сертификации новых устройств (а стало быть, отсутствие в стране современных моделей) и разницу в цене телефона в России и в других странах, где покупка аппаратов часто субсидировалась сотовыми операторами, стремившимися нарастить абонентскую базу.

Впрочем, средств решения проблемы у представительств, по их словам, не нашлось: связываться с крайне недружелюбно настроенными продавцами «серых» трубок оказалось не с руки, а европейские коллеги, озабоченные выполнением собственных планов по валу, на жалобы в адрес их партнеров, допускающих перепродажи «не туда», реагировали крайне вяло. Со временем проблема худо-бедно разрешилась, по крайней мере, знак «Ростеста» продающиеся у нас телефоны, как правило, украшает.

Правоприменительная практика в этой области, как и во многих других, крайне противоречива. Что касается доводов «за» и «против» разрешения параллельного импорта, то они очевидны и неизменны на протяжении всех лет. «За» — снижение цен на импортную продукцию и расширение ее ассортимента, в том числе за счет дефицитных новинок; большая заинтересованность российских офисов инофирм в организации продаж в нашей стране современной продукции по нормальным ценам. «Против» — появление большого числа подделок; ввоз некондиционных — не предназначенных по своим характеристикам для нашего рынка — товаров; падение интереса российских офисов производителей к продвижению торговых марок, поскольку (как в упомянутом выше случае с мобильными телефонами) их усилия будут способствовать выполнению планов их европейских или дубайских коллег. В последнее время к доводам «против» прибавилась забота об иностранных компаниях, открывших местные производства.

Накануне

Разговоры о судьбе параллельного импорта оживились по случаю предстоящего вступления России в ВТО и создания Таможенного союза, в который вошли страны с разными подходами к защите интересов правообладателей.

В апреле 2011 года ФАС направила в правительство предложения, в соответствии с которыми национальный принцип должен был быть сменен международным. Эти предложения обсуждались под руководством Игоря Шувалова, первого вице-премьера.

Из четырех профильных ведомств против либерализации выступили Федеральная таможенная служба и Министерство образования и науки. Таможенники заявили, что резко повысится импорт бракованной и поддельной продукции, в том числе опасной для потребителей, Минобрнауки — что узаконивание параллельного импорта лишит экономического смысла создание иностранными компаниями производств в России. Министерство промышленности и торговли, напротив, посчитало, что предложенные меры будут способствовать развитию конкуренции и снижению цен. Министерства экономического развития нашло здравое зерно в обеих позициях и предложило отложить вопрос, несвоевременное решение которого к тому же может затруднить завершение переговоров о вхождении в ВТО.

К вопросу было решено вернуться весной 2012 года, однако почти под самый новый год Высшая школа экономики представила исследование, выполненное по заказу РАТЭК (Ассоциация торговых компаний и товаропроизводителей электробытовой и компьютерной техники) и «Русбренд» («Содружество производителей товаров повседневного спроса»). Вердикт ВШЭ — либерализация принесет больше вреда, чем пользы, в частности ведущие мировые ассоциации правообладателей посчитают ее нарушением авторских прав и свидетельством отказа российских властей от ранее взятых на себя международных обязательств. Это повлечет ухудшение имиджа страны, а заодно и рост риска для потребителей купить некачественные товары. Ну и, конечно, пострадают отечественные производители. Заказчики исследования выразили полное согласие с его результатами.

Хуже, лучше - все равно

Одновременно с анонсом исследования Computerworld Россия задал представителям ряда ИТ-компаний вопросы о том, как отразится либерализация на ИТ-рынке и, в частности, на их бизнесе. Ответов было получено немного, инициативы властей у нас традиционно комментируют сдержанно, ну и новогодний сезон свою роль сыграл.

По словам Николая Комлева, исполнительного директора Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий, объединяющей компании разного профиля и соответственно с различными интересами, у АП КИТ нет общей позиции. Представители же компаний продемонстрировали очень разное отношение к перспективам либерализации.

Александр Микоян, генеральный директор Нewlett-Packard в России, отметил, что сегодня в нашей стране зарегистрировано около 400 тыс. товарных знаков и лишь 2 тыс. компаний обратились к государству с просьбой о защите своих поставок. В основном это крупные транснациональные корпорации, серьезно планирующие свое развитие, поставки, продажи и услуги. В случае легализации параллельного импорта пострадают именно они, так как «свободным» импортерам неинтересно ввозить малоизвестный товар. Поэтому у вендоров пропадет мотивация вкладывать средства в продвижение своих торговых марок, вырастет количество нарушений прав потребителей, таможенных правонарушений и продажи контрафакта.

Георгий Козелецкий, вице-президент по региональному развитию компании OCS, придерживается иного мнения. «То, что сейчас в России законодательно закреплен региональный принцип исчерпания прав, думаю, является откровением для большинства участников ИТ-рынка», — заявил он. По его словам, вендоры умеют работать в соответствии с международным принципом исчерпания прав, принятым в большинстве стран. Некоторые из них научились использовать региональный принцип, де-юре действующий в России, в своих целях, в том числе и для борьбы с параллельными поставками. При этом сохранить для себя повышенную маржу, пользуясь региональным принципом исчерпания прав, вендор теоретически может. Но он на рынке не один — у него всегда есть конкуренты, готовые предложить аналогичное решение дешевле, поэтому такой сценарий остается чисто теоретическим, считает Козелецкий.

Алексей Запотылок, директор по закупкам «Марвел-Дистрибуции», подчеркнул, что модели бизнеса его компании и дистрибьюторов, занимающихся «параллельными поставками», существенно различны. «Марвел» ориентируется на заключение дистрибьюторских договоров с производителями, выстраивание долговременных отношений с ними, совместное инвестирование в развитие рынка. Компания соблюдает правила канальной политики, устанавливаемые вендорами. Это, с одной стороны, накладывает определенные ограничения на методы продвижения и сбыта продукции. «Взамен мы получаем поддержку вендора в разной форме, например цены дистрибьюторского уровня, маркетинговую поддержку, обучение», — отметил он.

Дистрибьюторы же, занимающиеся «параллельными поставками», сосредоточены на проведении собственно сделок купли-продажи, но не занимаются развитием рынка, скорее разрушают его. Разумеется, подытожил Запотылок, рискуя собственными деньгами и оставаясь в рамках действующего законодательства, сторонники данной модели имеют полное право доказывать ее жизнеспособность. Возможно, при смене нормативной базы у них это и получится.

Василий Селюминов, исполнительный директор компании Landata, заметив, что термин «либерализация» не вполне уместен («ВТО — это в конечном счете организация, которая прежде всего поддерживает интересы крупных европейских государств и США»), подчеркнул, что каналов ввоза товаров существует много. Однако закупить и ввезти товар в Россию — это половина дела, гораздо важнее его продать. И в конце концов, не российские власти чаще всего ограничивают каналы ввоза, а сами вендоры. Так что после вступления в ВТО, по его мнению, внешне мало что изменится.

Что касается перемен на рынке в целом, то Микоян считает, что неконтролируемый поток товара, зачастую приобретенного на товарных стоках и не всегда предназначенного для использования в России, вызовет серьезные перебои с предоставлением поддержки. Ее должен организовывать именно производитель, а ему для этого необходима информация о количестве и ассортименте товаров. В случае параллельного ввоза производитель просто не будет иметь таких данных. «Мы также считаем, что это увеличит присутствие контрафактной продукции на российском рынке и усложнит меры по борьбе с ней, — добавил он. — Это будет демотивировать производителей, в результате пострадают как потребители, так и поставщики».

Дистрибьюторы опять-таки настроены более оптимистично. Так, Козелецкий полагает, что переход к международному принципу исчерпания прав приведет лишь к совпадению реалий де-юре и де-факто, и его можно только приветствовать. А «параллельные поставки» не играют и не будут играть определяющей роли в силу высокой сложности продуктов и решений, особенно в корпоративном секторе. Что до конечных потребителей, то многие из них уже сейчас имеют выбор — купить ли очередной гаджет в Европе, Китае или России. И последнее, от чего этот выбор зависит, указал Козелецкий, — принятый в России принцип исчерпания прав.

С тем, что переход на «новые формы хозяйствования» может принести официальным партнерам вендоров определенные преимущества, согласен и Селюминов. «Возможный положительный фактор (от перехода на международный принцип исчерпания прав. — Д. Г.) — реализация мировой гарантии для части оборудования, — считает он. — Потребителю наконец станет все равно, как товар въехал в Россию и где он его купил, — получить гарантийное обслуживание можно будет везде. А гарантия всегда была одним из ключевых элементов поддержки ввоза через официальный канал».

Одним из главных факторов, делавших «серый» ввоз популярным, являлась различная ценовая политика для разных рынков; кроме того, некоторые группы товаров были в России недоступны или доступны в количествах гораздо меньших, нежели требовалось. По мнению Селюминова, вступление России в ВТО, возможно, изменит эту ситуацию и сделает российский рынок более привлекательным для мировых производителей.

Запотылок полагает, что имеющаяся сейчас на рынке доля параллельных поставок большого воздействия на рынок не оказывает и в дальнейшем этот фактор будет не самым важным: «Снижения или повышения цен скорее можно ждать по другой причине – для этого властям достаточно принять решение о повышении таможенных пошлин на ту или иную группу товара».

Общее влияние либерализации параллельного импорта Микоян — и на бизнес его компании, и на состояние дел в области ИТ у своих заказчиков — оценивает негативно. Впрочем, полагает он, ИТ-рынок исключением не будет, первоначально последствия либерализации будут представлять угрозу для всех секторов экономики.

Представители дистрибьюторских компаний особых перемен не ждут. «Параллельный импорт всегда существовал, а в былые годы даже имел довольно широкое распространение, — говорит Запотылок. — Однако среди ведущих ИТ-дистрибьюторов нет тех, кто придерживается этой модели ведения бизнеса, да и вряд ли стоит ожидать их появления в будущем». «Не надо забывать, что дистрибьютор в России всегда решал несколько задач: выступал финансовым гарантом для вендора, финансовым инструментом поддержки дилеров, выполнял логистическую функцию для дилеров», — добавил Селюминов.

Вступление в ВТО, по его мнению, не изменит ситуацию радикальным образом. Надо просто уметь адаптироваться к текущим требованиям рынка. А производитель, если захочет, сможет в любых условиях оказывать помощь каналу. Например, для сложного оборудования уже довольно долго поддержка привязывается к конкретному серийному номеру изделия, и если товар был поставлен не через официальных партнеров, то покупатель рискует остаться без поддержки критически важных систем.

«Радикальные перемены на ИТ-рынке произойдут тогда, когда они произойдут во всей российской экономике. Но для этого надо дождаться времен, когда правила ведения бизнеса станут более прозрачными и определенными», — согласен Запотылок.