Пути модернизации

После 90-х промышленность росла с перерывами на кризисы, а иногда благодаря им довольно быстро, в том числе и такая стратегическая ее сфера, как машиностроение, без которого любая страна не может претендовать на какую-либо значимую роль на международной арене, особенно в условиях перманентной сложной международной обстановки.

Благодаря информационным технологиям, встроенным в "умные очки" в реальный сектор пришла "дополненная реальность"

По данным Госкомстата, стоимость продукции машиностроения выросла с 476 млрд руб. в 2005 году до 1224 млрд — в 2013-м, а ее экспорт — с 17,4 млрд долл. в 2006 году до 28,3 млрд — в 2013-м). Однако в последние годы в отрасли налицо стагнация, а что до доли продукции машиностроения в экспорте, то она уже много лет колеблется в районе 5%. То есть ни о каком опережающем развитии речь не идет, несмотря на наличие ряда программ, которые должны были стимулировать развитие отрасли (см. «ИТ в машиностроении: движение по инерции», «Директор информационной службы», № 03, 2013). Так, затраты на технологические инновации в машиностроении по-прежнему довольно скромны — в 2012 году они составили лишь 12,3 млрд руб. (данных по 2013-му на сайте Госкомстата пока нет), а удельный вес инновационных товаров, работ, услуг в общем объеме отгруженных товаров, выполненных работ, услуг в 2009 году составил 1,7%, в 20102-м — 1,2% (для сравнения — в производстве кокса и нефтепродуктов — 1,3 и 2,5% соответственно).

Computerworld Россия опросил ряд производителей «машиностроительного» программного обеспечения и интеграторов, много работающего с реальным сектором экономики, относительно текущего состояния дел с информатизацией промышленных предприятий, готовности отрасли к восприятию «горячих» технологий, роли государства и того, как на отрасль могут повлиять гипотетические санкции в области ИТ.

«Средняя температура» и ее динамика

Отечественное машиностроение традиционно не значилось в ряду наиболее «информатизированных» отраслей. Не изменилось в целом положение и сейчас. Дмитрий Оснач, директор по маркетингу компании «Аскон», видит причину этого в ее специфике. «Предприятия этой отрасли практически никогда не имели высокую долю прибыли, которая позволяла бы им инвестировать в модернизацию производства и, следовательно, в освоение информационных технологий», — констатирует он. Что касается состояния машиностроения в среднем, то, как считает Андрей Никитин, директор департамента «Дискретное производство» в SAP СНГ, о нем говорить трудно — есть передовые компании, но есть и такие, где только задумываются над вопросами автоматизации.

Трудность с определением «средней температуры» состоит частично и в том, что отраслевое расслоение определяется большим числом факторов, как взаимосвязанных, так и независимых. Предприятия очень по-разному пережили пресловутые 90-е; для многих речь об информатизации практически не шла. Кроме того, состояние машиностроения крайне зависит от «своей» отрасли, поэтому, отметил Оснач, нефтегазовое всегда развивалось достаточно устойчиво, а металлургическое переживает взлеты и падения вместе с обслуживаемым им сектором экономики. Предприятия же оборонно-промышленного комплекса вообще жестко привязаны к государственному финансированию, и их информатизация зависит от внимания властей.

Виктор Беспалов, генеральный менеджер Siemens PLM Software в России и СНГ, отметил, что есть явные лидеры из различных сегментов, которые внедряют самые современные технологии, например Объединенная авиационная корпорация, КАМАЗ, «Вертолеты России», структуры Росатома.

Тем не менее в целом, по общему мнению, дело с информатизацией в машиностроении обстоит неплохо. «Сейчас трудно представить предприятия, где не используются САПР, системы технологической подготовки производства или бухгалтерские программы, — говорит Александр Рыбаков, директор департамента производственного консалтинга группы «Борлас». — Лидеры уже внедрили или завершают внедрение основных компонентов PLM и ERP».

Оснач несколько более скептичен. «Самой острой проблемой машиностроительной отрасли в части информатизации является автоматизация производства, — отметил он. — Даже на предприятиях, где внедрены системы ERP, в большинстве случаев производственный контур отсутствует. С точки зрения затрат производство — это черная дыра, с точки зрения автоматизации — белое пятно». Разумеется, для того чтобы автоматизировать производство, надо сначала автоматизировать его подготовку, получение данных. Вот как раз на этом этапе и находится большинство современных российских предприятий, считает Оснач.

Что касается ближайшего будущего, то локомотивом роста может выступить увеличение оборонного заказа. Как отметил Никитин, поскольку фактически производственные мощности не увеличиваются, то на первый план выйдут средства оптимизации производственной программы, выстраивания цепочки снабжения и поставок, мониторинга исполнения планов производства. Кроме того, компании проявляют все больший интерес к средствам «цехового» уровня и системам управления производственными процессами.

Вячеслав Максимов, директор по промышленным решениям компании «Крок», отметил рост интереса к 3D-решениям (печать, сканирование), хотя, по его словам, «большинство пока относится к этому новшеству с опаской».

Некоторые не любят погорячее

Если с внедрением традиционных для машиностроения технологий ситуация обстоит, по общему мнению, «в среднем неплохо», то относительно востребованности новейших технологий единого мнения нет.

Так, Никитин полагает, что с переходом на контракты жизненного цикла умение работать с Большими Данными в процессе разработки, производства и эксплуатации изделий становится важным конкурентным преимуществом машиностроительной компании. К облакам, по его мнению, «отношение пока достаточно осторожное», но интерес есть, и, по всей вероятности, уже в ближайшее время эти технологии будут широко использоваться.

Максимов считает, что облака помогут предприятиям не только сэкономить на инфраструктуре и вычислительных мощностях, но и решить проблемы с безопасностью. Кроме того, облачные версии ПО дадут возможность дизайнерам и инженерам одновременно работать над крупными проектами.

Беспалов также подчеркнул важность умения работать с Большими Данными — как для решения задач сопровождения жизненного цикла изделий, так и для работы с 3D-системами. Что до облаков, то тут он несколько более осторожен, поскольку многие машиностроительные компании работают в оборонно-промышленном комплексе, что накладывает на их деятельность соответствующие ограничения. И речь может идти лишь о частных, внутрикорпоративных, облаках.

Есть и более консервативная точка зрения. Например, Рыбаков не отрицает, что нет особых проблем с тем, чтобы реализовать в облаке системы поддержки жизненного цикла изделий или автоматизации проектирования, создать мобильные версии ПО и т. д. Однако, полагает он, не стоит рассчитывать на то, что их применение станет расти взрывными темпами в ближайшие пару лет. «Во-первых, основными потребителями PLM-решений были и остаются предприятия ОПК. Это означает, что требования к защите информации здесь высоки», — говорит он. Кроме того, планирование и создание корпоративного облака само по себе сложный и длительный процесс, а с учетом времени на его сертификацию (с точки зрения информационной безопасности, например) получится срок в три-четыре года, начиная от момента старта проекта.

Оснач, отметив высокую инерцию машиностроительных предприятий в целом, указал также на то, что облачные технологии сейчас – это вопрос инфраструктуры. «Нынешняя ИТ-инфраструктура в машиностроении выстроена совсем недавно – пять-семь лет назад. И чтобы ее модернизировать, нужны очень веские основания. Пока таких в машиностроении не видно», — считает он. Из технологий «переднего края», по его мнению, для машиностроения более актуальны суперкомпьютеры, ведь в отрасли большое значение имеет разного рода инженерный анализ (прочностной, тепловой, электрический).

Мобильность, но не BYOD

По поводу же перспектив еще одной модной тенденции — применения на производстве мобильных устройств — наблюдается единодушие. Непосредственная передача в ИТ-систему информации о необходимости обслуживания или ремонта техники поможет сэкономить время и повысить прозрачность процесса, считает Максимов. Разумеется, лишь при использовании устройств в защищенном исполнении, поскольку в пыльном цеху с обычным планшетом долго не походишь, так что классический BYOD там неприменим.

Никитин даже считает, что именно в реальном секторе мобильные технологии приносят наибольшие выгоды (за счет обеспечения быстроты реакции на происходящее) и помощь в принятии своевременных решений (для контроля качества, ремонтов и обслуживания оборудования, производственного контроля).

Оснач полагает, что в целом корректнее говорить не только о мобильных устройствах, но об использовании тонких клиентов, которыми можно оснащать удаленные цеха и другие объекты.

Беспалов отметил применение планшетов, содержащих информацию, необходимую для выполнения различных процедур и операций в процессе производства — как на этапе сборки отдельных агрегатов и узлов, так и на этапе окончательной сборки. Другой пример он привел из области сопровождения жизненного цикла изделий в авиационной отрасли: мобильное устройство устанавливается непосредственно на эксплуатируемое изделие, и с его помощью осуществляется доступ к информации, описывающей это изделие.

Действительно «возможности»

Рисуя планы информатизации отрасли, не стоит забывать, что большая часть технологий имеет зарубежное происхождение. И на воплощение этих планов может оказать существенное влияние международная обстановка. Так, в связи с событиями на Украине западные страны объявили о возможном введении санкций против России. Правда, пока единого мнения о том, какими они должны быть, против кого направлены и как сделать так, чтобы они не нанесли больше вреда «санкционирующим», нежели объекту осуждения, пока у наших западных партнеров нет.

И пока все респонденты, ответившие на вопрос о возможном влиянии введения ограничений в области высоких технологий, настроены относительно оптимистично. Для большинства из них санкции — это тот самый случай, когда кризис действительно означает новые возможности.

Так, Рыбаков полагает, что санкции ударят по самим западным странам. «Отечественные предприятия сейчас довольно неплохо оснащены с точки зрения ИТ. То, что уже приобретено и используется, вполне может использоваться еще три-пять лет, пусть даже и с ограничениями из-за отсутствия техподдержки и обновлений, — считает он. — Ключевым направлением развития в этой ситуации станет консалтинговая составляющая, повышение эффективности использования того, что уже есть».

То есть традиционный недостаток матчасти придется столь же традиционно компенсировать смекалкой, которая теперь облекается в форму консалтинга, что не может не воодушевлять специализирующихся в этой сфере.

Пользу отечественным разработчикам, как полагает Рыбаков, могут принести даже еще не введенные санкции — сама угроза их введения стимулирует предприятия отрасли искать ИТ-решения от российских разработчиков. И, хотя до равной конкуренции с крупнейшими западными вендорами им пока далеко, по крайней мере на крупных предприятиях, на средних отечественные решения уже вполне конкурентоспособны. Впрочем, признал Рыбаков, «аналогов некоторых программных продуктов, например решений для системного инжиниринга, в России просто нет».

Максимов в оценке несколько более сдержан, он надеется, что американские санкции, если таковые воспоследуют, можно будет обойти, закупая технику в Западной Европе (поскольку единства в действиях осуждающих российскую внешнюю политику нет, то это вполне возможно).

Оснач отметил, что еще в конце 2013 года при обсуждении в госструктурах вопросов модернизации промышленности там не задавались вопросом, какие будут применяться средства информатизации. Более того, по его мнению, программы по модернизации отрасли стимулировали предприятия к использованию зарубежных программных продуктов.

«Сейчас же ситуация однозначно изменилась, — считает он. — Сформулирована стратегия импортозамещения в области информационных технологий, особенно касающихся отраслей госуправления, работы на государственных предприятиях и в ОПК». В стратегии четко сказано, что импортозамещение — наше будущее. Развивая, к примеру, отрасль ОПК, перевооружая армию, мы не можем позволить себе риски, которые несет в себе использование зарубежного программного обеспечения.

Также Оснач указал, что в программе развития ИКТ-отрасли, разработанной Минкомсвязи, упомянуто, что одна из основных задач стратегии — стимулирование развития отечественных производителей ПО. Например — посредством создания заказчикам благоприятных условий для приобретения отечественного программного обеспечения.

Что касается того, смогут ли отчественные разработки полностью заменить иностранные, то, по мнению Оснача, в некоторых сегментах — «безусловно», в других — «это произойдет чуть позже либо значительно позже».

Беспалов, как представитель «западного ПО», выразил надежду, что западные санкции не сильно скажутся на оснащении отрасли. Он полагает, что повторить ограничения, которые существовали в 70-е - 80-е годы, технически не представляется возможным, однако, вполне вероятно, потребуется дополнительное время на соблюдение и прохождение экспортных процедур, которые могут ужесточиться.

По поводу российских разработок в близкой ему области — управление жизненным циклом изделия — Беспалов признал, что у местных вендоров есть хорошие наработки, но проблема в их коммерциализации и выводе на мировой рынок. «Если они будут коммерциализированы только для отечественного рынка, инвестиции никогда не окупятся, а технологии будут оставаться просто технологиями, а не коммерческим продуктом», — считает Беспалов. А это будет означать, что компании, их использующие, не получат всех преимуществ этих технологий, и, как следствие, конкурентоспособность таких компаний будет под вопросом.